Родичи - Страница 17

— Уж не откажите, святой отец! — Ягердышка бросился к руке старика и потянул к ней губы. — Мишка-то малый, помрет с голоду!

Если бы лицо Бердана не являло собою сплошной синяк, то наверняка бы покраснело, а так лишь волосатые уши запылали кумачом от удовольствия.

— Это религия ваша такая, что ль? — спросил он. — Руки старикам лизать?

— Ага… Всего лишь одну рыбку, почтенный отец-пустынник!

— Хорошая религия. — Задумался. — И сколько богов у вас, однако?

— Так один, — ответил Ягердышка. — Иисус Христос.

— Как один?!! — изумился Бердан. — А бог моря? Кто за очаг отвечает? А за рождение ребенка?.. А за…

— Иисус, — покорно ответил Ягердышка и перекрестился.

Бердан столкнул каяк в воду. Высказал соображение:

— Как Сталин. Сталин за все отвечал!

— Тьфу! — сплюнул чукча и перекрестился. — Вот старик глупый!

— Это ты меня глупым!!! Отца-пустынника дураком!!! Да я тебя… — Бердан поперхнулся. — Однако, что там у вас с непослушными в вере делают?

— Грешниками называют.

Ягердышка оттолкнулся от берега, и каяк опасной бритвой заскользил по чистой воде.

— Так ты — грешник!

— Согласен.

— А что ваш Бог с грешниками делает?

— Смотря какой грех, — ответил Ягердышка и забросил крючок. — В основном прощает.

— А за что карает?

Ягердышка тяжело вздохнул:

— За смертоубийство!..

Тут клюнуло, Бердан что было сил заорал: «Тащи!» Чукча умело подсек и вытащил в лодку щокура килограмм на пять.

— Мне, — решил Бердан. — А где Бог ваш живет?

Ягердышка указал глазами в небо.

— За рыбу тоже он отвечает?

— Ага.

Старик заглянул в небо, первый раз подумал, что небесная синева столь же глубока, как море, и перекрестился.

— А как карает? — не унимался старик.

Медвежонок попытался было куснуть рыбину за голову, но Бердан носком унты отшвырнул зверька к борту.

— Что позволено Полярной звезде, не позволено оленю! Так как, говоришь, карает?

— В ад отправляет, где все грешники живут, — ответил Ягердышка и следующим выудил сига, помельче, чем щокур, но все равно прекрасного и толстого, как полная луна.

— Молодец, однако! — похвалил Бердан за улов. — И что там с вами делают?

— Где?

— Так в аду.

— Почему «с нами»?

— Так ты же грешник и по закону твоего Бога пойдешь жить в ад.

— А мне сказывали, — рассердился Ягердышка, — сказывали, что ты человека убил.

— Трех! — поправил довольный Бердан. — Но то — Антанта была! Я их гарпунами по головам! Они из лодки на берег пытаются, а я их по макушкам, однако!

— А Иисус не различает, какого рода-племени человек!

Тут клюнуло так, что Ягердышка чуть за борт не вылетел.

— Attention, please! — завопил Бердан. — Внимание!!!

Ягердышка напряг мускулы, чувствуя, что на этот раз щокур клюнул килограмм на десять. Леска натянулась, как струна контрабаса, и гудела нотой «ми», грозя оборваться, но чукча знал — снасть надежная, надо только измотать рыбину.

— А в аду тебя за лопатку подвесят над угольями! — приговаривал Ягердышка, поводя удилищем то в одну сторону, то в другую. — Станут пятки поджаривать, а по маковке гарпуном бить. И так до бесконечности!

— Это меня-то?! Отца-пустынника!

— А кто тебе сказал, что ты пустынник? — поинтересовался Ягердышка, подтянув рыбину почти к самому каяку.

Оба смотрели на серебряную голову.

— Ты и сказал.

— Шутка.

В этот момент Бердан размахнулся веслом и что было мочи шандарахнул рыбину по голове. Щокур тотчас перевернулся животом кверху, но и каяк перевернулся следом незамедлительно.

— Тону, — оповестил старик, ухватившись за Ягердышкину голову.

— Я тоже, — ответил чукча. — Встретимся в аду.

Оба нырнули, лишь мишка барахтался с удовольствием, перебирая воду лапами. Вынырнули, отплевались.

— Я в твоего Бога не верю! — задыхаясь, выкрикнул старик.

— Значит, потонешь! — определил Ягердышка. — Только Иисус может спасти тебя моими руками, да и то если дрыгаться не будешь!

— Однако, в своих богов верю, — не сдавался Бердан, хотя дряхлый организм его скрутила судорога.

— Как хочешь!

Ягердышка оттолкнул старика, ухватил медвежонка за лапу и поплыл к берегу.

Бердан прикинул, что на двести тридцать втором году жизни вот так вот запросто затонуть — глупо. Ему — человеку, знававшему самого Ивана Иваныча Беринга, человеку, чей правнук Бата Бельды был Народным артистом великой державы, отцу-пустыннику, в конце концов! И упрямый старикан запросил помощи.

— Помоги! — орал, чувствуя вместо ног по топору. — Спаси!

— В ад! — отвечал Ягердышка, сплевывая соленую воду.

— В Христа поверю!

— Врешь.

— Вру, — согласился старец и пустил из портков газы, так что наружу вырвался зловонный пузырь. — В Америку дорогу укажу!!!

Ягердышка тотчас отпустил медведя, в две саженки доплыл до Бердана, а еще через две минуты оба отдыхивались на берегу. Рядом бегал медвежонок, отряхиваясь от воды прямо перед физиономией старика эскимоса.

— Покажешь дорогу?

— Покажу. Через пролив. На Аляску пойдешь, — сплюнул. — Мы с императрицей ее продали.

— В ад! — констатировал Ягердышка, поймал медведя за заячий хвост и сказал: — А ты теперь в честь земли проданной Аляской называться будешь!..

Медвежонок вырвался из негнущихся от ледяной воды пальцев и затявкал почти как собака, будто радовался своему новому имени, будто и не было вчерашней смерти, будто охотник не завалил тяжелой пулей его мать… Детишки все забывают быстро…

4.

Полковник, начальник отдела внутренних дел города Бологое, звался Иваном Семеновичем Бойко. В этой должности он трудился шестой год, следовательно, с пятидесяти восьми лет.